Ага, оно самое.
Уроки туманной сказки
В нашем чересчур быстром, слишком жестоком мире мы иногда устаем от повседневных проблем и постоянного ощущения тревоги. Чтобы расслабиться, идем в на концерт, в кино, в театр. Всматриваемся в происходящее, пытаясь разглядеть там что-то другое, что-то, чего так не хватает в реальной, обычной жизни. Ищем — и не находим. С экранов кинотеатров, из глубины сцены в зрительный зал плывут тонны отрицательных эмоций: концентрированных, во много раз усиленных, этакий эликсир агрессии. Все ужасно, кругом — враги, надежда — только на себя. Мы выходим на улицу после двухчасового спектакля или фильма и, в лучшем случае, растеряно оглядываем лица прохожих: что, все правда так плохо? В худшем случае таких вопросов не существует, существует нерушимая уверенность: да, так все и есть. Но мало кто знает, что посреди шумного города есть место, где можно хотя бы на недолгое время попасть в совершенно другой мир. В мир, где улыбки искренние, а слова, пусть и искаженные смешным акцентом, идут от сердца. Где летают маленькие красные шарики на пропеллере как у крохотного вертолета и время от времени выезжает на сцену непонятная железная конструкция на колесиках. Где такие странные, непонятные вещи заставляют дружно засмеяться весь зал — просто потому что здесь не нужно искать объяснений смеху. Это почти сказка, только сказка о реальной жизни. У сказки есть имя - «Туман» - и дарит ее знаменитый «Цирк Элуаз».
На сцене — зеленое марево. Сценический дым, полупрозрачная ткань, или, может, эти удивительные люди и вправду умеют управлять силами природы, вызывая туман? Они носят с собой фонарик на длинной палке, похожей на удочку, изредка выхватывая из дымки улыбающиеся лица зрителей. Они старательно говорят по-русски, изо всех сил пытаясь донести самую важную мысль. Но спектакль — только предисловие, и самое важное припасено напоследок. А пока прыгают на батуте акробаты, складываются в немыслимые позы йоги, летают на широких лентах девушки, похожие на фей. Почти ничто здесь не напоминает обычный цирк. Чудеса гибкости тут показывают на деревенском празднике, игру на клавесине превращают в комическую оперу, а из множества тарелок, раскрученных на шестах, создают поляну диковинных цветов. Здесь никого не удивляет дождь из винных пробок или акробатические номера на столе для разделки мясных туш. Любые чудеса воспринимаются как данность, ведь для сказки нет преград логики.
«Мы боялись, что вы не найдете дорогу в театр, - бородатый «фокусник», ведущий представления, не смущается характерного французского акцента в русских словах — Сами мы родом из места, где туман бывает очень часто. И когда он появляется, он закрывает всю деревню, не видно ничего: ни полей, ни магазинов, ни домов. И даже домик бабушки исчезает...» «Я родился в большую снежную бурю...» - начинает свою историю взъерошенный паренек, держащий фонарь, но его тут же перебивают прибежавшие артисты, уводя в свою бешеную пляску. Он появится еще несколько раз: без фонаря, без обычного костюма — несуразная фигурка в бумажной балетной пачке. Неуклюжей походкой тяжелобольного пройдет по сцене, растеряно оглядываясь вокруг, и исчезнет за кулисами, чтобы снова появиться позже, уже со своим товарищем. «У моего друга, - начинает фокусник - золотое сердце. Все считали его сумасшедшим, больным. Я увидел его во время дождя, он лежал посреди поля и бросал камни в небо. Я понял, что он всего лишь хочет достать до звезд. Он необыкновенный человек.» Постепенно становится спокойней музыка, погружается в темноту зал, а на сцену спускается одинокий луч. С помощью зеркал свет разбивают на множество лучей, эти лучи пронизывают зал и, кажется, в них отражается каждая хрустальная нотка тихой, неспешной мелодии. В круге света появляется сидящий на стуле сгорбленный, дрожащий человечек в балетной пачке. Хватает друзей за руки, беспомощно глядя им в глаза и улыбаясь. А его друг, внезапно посерьезнев, с грустной и чуть смущенной улыбкой продолжает: «Мой друг родился в снежную бурю. Он необыкновенный человек, я уже говорил, и это всегда знала наша бабушка. Мы очень любили бабулю, а она любила белый цвет. Эти белые пачки, белые платочки... Она всегда говорила нам не смотреть на пол — ни в коем случае не смотреть на пол, даже если очень плохо. Она говорила, что всегда нужно смотреть на небо, потому что однажды оттуда придет что-то хорошее.» Подмигивает залу и присоединяется к кругу бегущих вокруг одинокого стула на сцене. Бегут, широко улыбаясь, раскинув руки, пустив развеваться длинные белые юбки. Двое отделяются от хоровода и, подхватив больного под руки, осторожно помогают ему спуститься, сделать шаг, другой.. И бежать, бежать пока хватит сил. Пока не... Сконфуженные лица, все испуганно переглядываются, помогают встать упавшему. Бумажная пачка смята, руки дрожат еще больше, чем раньше. На негнущихся ногах он добирается до привычного места, садится, сжимается. И медленно встает. Шатко, несмело, в любой момент ожидая падения — но не позволяя приближаться для помощи друзьям. Встает, и чудесная музыка будто подталкивает его, чуть приподнимая над землей. Неуверено поднимает глаза наверх — и сверху идет снег, пушистый, белоснежный, такой, какой каждый хоть раз видел на картинках в детских книжках. А остальные достают белые платочки, чтобы попрощаться, «ведь когда кругом туман, только так можно разглядеть друзей», будто не замечая, как тихонько всхлипывает едва ли не каждый в зале.
А потом зажигается свет — но не яркий, не резкий — а чуть приглушенный, будто туман еще не ушел за кулисы вслед за хозяевами. Тихонько вытираются слезы, которые здесь можно не прятать. Наполняется методичным гудением просторный холл, пустеет зал. А улыбки незнакомым людям, слишком громкий смех, случайно вырвавшийся протяжный вздох — так бывает после плача — ни у кого не вызывает недоумения. Искренность не стоит прятать — твой урок, туман, мы запомним надолго.
(с) Алина Алябова
-
-
28.06.2009 в 00:53после Дождя постановка была в программе обязательного посещения на Чеховском.
писала бы совсем иначе и о другом, но то, что маст си это сто процентов.
-
-
28.06.2009 в 01:00